Когда нас не понимают

О полном понимании мечтают все – и взрослые, и дети. Конечно, прекрасно, когда оно есть. Но ведь это процесс взаимный, он требует полного включения в собеседника, готовности видеть глубоко и не воспринимать то, что видишь, буквально. А еще очень важно, насколько человек сам себя понимает и умеет это передать в общении.

Тонем в слезах

Оля с нетерпением ждала 1 сентября. И вот она пошла в первый класс. Игрушки торжественно передали младшим племянникам, чтобы не занимать место. Комнату сделали удобной для учебы. И вскоре ребенка будто подменили. Оля стала много плакать, капризничать. Когда мама или папа спрашивали, что случилось, плакала еще сильнее и молчала. Не делала домашние задания, говорила, что устала. Мама очень удивлялась, ведь Оля с таким нетерпением ожидала учебы в школе! Стала искать причины, читать книжки по психологии, и сделала вывод: скорее всего, слезами дочка мстит родителям за то, что с 2 до 6 лет они часто оставляли ее у бабушки, так как обоим родителям приходилось много работать и часто уезжать в командировки. За догадкой пришло тяжелое чувство вины. Мама оставила работу, отложила все свои интересы, чтобы посвятить время дочери. Стала готовить вкусные обеды, лично водить ее в школу и домой, вместе с ней сидеть за домашними заданиями. А Оля продолжала плакать. Когда они пришли на прием к психологу, один из первых вопросов, который был задан матери: «А какая любимая игрушка у Оли?» – «Вы что, с ума сошли? Какие игрушки? Мы с домашним заданием не справляемся, нет времени на прогулки!» По сути, мама превратила себя в домашнюю учительницу.
А девочка прямо тут же с удовольствием начала играть. В ее игре были животные-детеныши, которые остались совсем одни потому, что их родители оказались на другой планете. Так она проигрывала свое отчаяние от маминого непонимания. Мама Оли смотрела на свою дочь через призму своего чувства вины и воспоминаний собственного детства, когда она была полностью предоставлена себе и не всегда справлялась с уроками. Это и не позволило ей понять, что происходит с Олей на самом деле.
Когда Оля жаловалась на усталость и просила отдать ее назад в детский сад, ей нужна была просто эмоциональная поддержка – отражение ее чувств, описание ситуации и ободрение: «Да, тяжело перестраиваться на учебу. Я вижу, как тебе трудно. И нужно время, а потом все будет хорошо».
Ребенок, испытывающий стресс, возвращается на предыдущий освоенный этап развития. Например, к игре, как в детском саду. Эта потребность позволяет отдыхать и восстанавливать силы. Обязательно нужно поддерживать игровую активность детей столько, сколько ИМ это необходимо. Поэтому в случае Оли было предписано, что каждый вечер не менее 15 минут мама или папа играют с Олей в игры, которые она предлагает. Второе задание – обязательная совместная прогулка в выходной день всей семьей. Важно было, чтобы учеба перестала быть главным делом и темой разговоров, чтобы родители и ребенок сохраняли эмоциональный контакт и занимались вместе чем-то еще.

Погрязаем во вранье

А 10-летнюю Таню привели на прием к психологу, потому что она стала лгать. Мама не понимала, почему вдруг… Родители Тани развелись год назад, и к новому учебному году Таня с мамой переехали в другой район. Девочка пошла в 5-й класс в новую школу. Она быстро обрела друзей на новом месте. Однажды мама поняла, что Таня постоянно врет. Может взять без спроса вещи, документы, деньги и не сознаться сразу, а придумать какую-то историю как оправдание. В школе может сказать, что заболела, и пойти гулять, а дома сказать, что урок отменили. Она часто рассказывала истории: то на нее чуть не пролили кипяток в школьной столовой, то по дороге она видела страшную аварию, где были ранены люди… Ничего подобного не происходило на самом деле. Ее сюжеты напоминали фильмы , где герой все время на грани несчастья или гибели.
В играх, на рисунках и в работе с глиной у Тани было много сюжетов про бедствия и несчастные случаи. Смятение. Разрушение. Ее мир переживал потрясение, и она транслировала это через игры и ложь, будто искажая или меняя реальность. Насколько ее мир исказился? Почему она не чувствовала себя защищенной? Ведь родители сделали все возможное, чтобы их развод прошел спокойно
и не отразился на дочери. Она не видела ни как они выясняли отношения, ни как преодолевали сложности, чтобы разъехаться и жить отдельно. Мама и папа, как и полагается, говорили девочке, что каждый из них ее любит по-прежнему, что, хотя меняются их отношения, они всегда остаются любящими родителями. Они объяснили дочери, что разошлись из-за того, что перестали находить взаимопонимание и дальше хотят строить свою жизнь отдельно друг от друга. Они молчали о том, что у папы Тани скоро будет новая семья, что у мамы тоже начинается своя личная жизнь. В какой-то момент они убедили себя, что этот развод для них не так уж много значит. Они старались игнорировать свое предельное эмоциональное напряжение, оставаясь доброжелательными и вежливыми. Это привело к более формальному общению с дочерью. Слова-то говорили правильные, но эмоционально будто отсутствовали. И пока девочка была в стенах привычного дома, ее психика еще как-то справлялась с этими переживаниями. А вот после переезда на новое место душевный мир Тани не справился с эмоциональным напряжением, и девочка пыталась с ним справиться через ложь и придумывание ситуаций на грани опасности. Своим поведением она будто говорила: «Это напряжение почти непереносимо, я не знаю, как с ним быть. А вдруг оно меня разрушит? А мой мир, он сохранится или погибнет?»
Внешне девочка была спокойна, вот родители и недооценили сложность ситуации, не сумели почувствовать тревогу, неуверенность, страх дочери: а вдруг папа с мамой расстались из-за нее? Поэтому здесь важно было, чтобы они сами признали сложность и напряженность ситуации развода и переезда для себя. И сказали об этом вслух. И, по возможности, объяснили ситуацию как она есть.
Иначе, когда ребенок видит, что все идет гладко, но чувствует эмоциональную напряженность в доме, он относит это на свой счет. Поэтому Таня не поверила объяснениям и считала, что это с ней что-то не так, поэтому родители расстались. Причем сама она этого даже не осознавала. Отыграв образы разрушения через игры и творчество, Таня почувствовала, что может справляться и «перерабатывать» эмоциональное напряжение.
Часто ложь ребенка бывает знаком какого-то искажения в его мире, признаком непереносимости ситуации или чувства. Требуется время, чтобы помочь разобраться с тем, что не лежит на поверхности.

Деремся и хаосим

Грише 12 лет. Он занимается спортом с 5 лет, сейчас у него 2 тренировки в день. Еще добавились уроки
английского и музыки. Гришин папа любит дисциплину и порядок. Его приводили в бешенство неубранные игрушки, хаос на письменном столе, раскиданные по полу книжки и другие предметы. И свое недовольство он регулярно доносил до Гриши, указывая, что тот просто ничтожество, если не умеет справляться с простыми обязанностями. Гриша не возражал и не спорил, замыкался, стоял перед отцом, глядя сквозь него, будто не видит и не слышит. Отца бесило такое невнимание к его словам, и он иногда в порыве бессилия давал сыну подзатыльник. Ему хотелось встряхнуть парня, вывести его из состояния транса. А тут еще из школы и от соседей посыпались жалобы на то, что Гриша ударил то одного, то другого мальчика. На прием к психологу пришли всей семьей. Отец как-то возвышался над всеми. Его взгляды были очень жесткими. Дисциплина – прежде всего. Если жалуешься, плачешь, боишься – значит, не мужчина. Мальчик обязан держать все свои вещи в полном порядке. Папа излагал, а Гриша в это время будто «улетел» куда-то далеко. И вообще отказывался разговаривать с родителями и психологом. Только спустя время мальчик пошел на сотрудничество. Выяснилось, что отца он очень боится, но любит, а за эти нотации ненавидит, чувствует унижение, когда за малейшую оплошность его «размазывают по полу». Борясь со своей неуверенностью, он стал демонстрировать в отношении со сверстниками доминантную и подавляющую модель поведения отца. Выговоры отца он переживал как удары по своему «Я», как эмоциональное насилие, но для него это была и модель проявления силы, которую он стал отыгрывать со сверстниками. Он буквально никому не давал спуску, если кто-то из ребят был с его точки зрения не прав – немедленно следовал удар. Так он утверждал: «Я прав, я знаю». И еще сбрасывал то огромное раздражение, которое накапливал дома, где его чувствам раздражения, обиды, бессилия не было места. При этом его день, расписанный по минутам, даже нравился ему. Но он очень сильно уставал. Его внимание было перегружено.
Он не справлялся, а требования росли каждый год. Он говорил, как иногда хочется просто зависнуть у компьютера, с книгой, или достроить модель крепости – подарок отца на день рождения. В результате встреч с психологом родители все-таки услышали, что сын уважает их и учитывает их мнение. Они смогли понять его страх и досаду на то, что он не справляется с высокими требованиями, увидеть, что для него важно, а что – не очень. Они учились искать компромиссы. Отец смог принять, что Гриша имеет другой тип личности, и для него безукоризненный порядок никогда не будет приоритетом. Папа Гриши также смог осознать, что отец – не только надзиратель, что можно общаться иначе: вместе строить крепость, вместе пойти в кино, например. Гриша попросил отменить музыкальные уроки и отложить на год занятия английским. Ему было необходимо дать больше времени быть наедине с собой, в своей комнате – играть, читать , просто ничего не делать…
Непонимание в этой семье началось с тревоги родителей. Они хотели уберечь сына от вредных увлечений и научить его действовать в мире максимально эффективно, поэтому старались максимально структурировать его день, воспитывали в нем дисциплину. Не успевал он выполнить одни требования, как тут же появлялись другие. А Гриша боялся не оправдать их ожиданий и сказать: «Я не могу.
Я не справляюсь». У него не было права на гнев и бессилие. Он просто замыкался. Родителям было важно оценить его старания, признать, что он делает достаточно. Слышать его раздражение и считаться с его несогласием. Это их ответственность – услышать своего сына, выносливого и одаренного во многих областях мальчика, принять, что он может не справляться, что у него есть собственные эмоциональные потребности, и ему нужно больше времени для себя, ведь он взрослеет.

Искусство наводить мосты

Мы все стараемся помочь своим детям быть счастливыми, много для этого делаем, но порой не делаем необходимого. Чего нельзя упустить?

• Поняв, что чувствуете и хотите вы сами, озвучьте это, объясните, почему вы хотите поступать именно так.
• Помогите ребенку выразить и сформулировать, что чувствует он. Примите во внимание: ребенок – не ваша копия. Его чувства могут отличаться от ваших. Важно понять мотив действия. Иногда он на поверхности, иногда глубоко скрыт.
• Задача: открыть диалог, как можно больше спрашивая ребенка и помогая формулировать в словах именно его чувства и состояние.