Андрей Соколов: «Двор моего детства кочевал от дома к дому»
Для каждого взрослого человека школьное время — своего рода отправная точка в жизни. Ведь именно тогда все случается впервые. А значит, закладываются основы: система ценностей, характер, привычки.
— Андрей, чем Вы зачитывались в школе?
— Я очень любил Дюма, его мушкетерскую историю. Еще мы с друзьями зачитывались романом Каверина «Два капитана». Кстати, многие из моих ровесников так и остались романтиками, и им теперь сложно адаптироваться к современной действительности. А не так давно я заглянул в школьный учебник и ахнул: краткий обзор романа «Война и мир», выжимка из Бунина… Как можно формировать вкус и мировоззрение молодежи по краткому обзору?
— Что Вам, школьнику, разрешали родители, и на что был наложен запрет?
—Мои родители мне фактически ничего не запрещали: можно сказать, что я пользовался их неограниченным доверием. И старался его оправдать.
Серьезная проблема возникла только однажды. Я посещал в школе всякие спортивные секции, в которые сам и записался. Но из-за весьма активных занятий хоккеем в какой-то момент совсем забросил учебу. И скатился по общим предметам на двойки и тройки. Возник вопрос: либо я подтягиваюсь по предметам и перехожу в десятый класс, либо иду в ПТУ, но зато продолжаю заниматься спортом уже профессионально. Решил закончить школу. И пришлось налечь на учебу.
— В каждой семье свои принципы воспитания. Как родители поддерживали авторитет друг друга?
— По поводу моего воспитания они друг с другом отношения никогда не выясняли. Во всяком случае, при мне. И даже если отец был излишне суров, мама в эти моменты молчала. Друг друга они не перебивали. Раз старший сказал, значит — закон. Потом мама аккуратно старалась выправить ситуацию. Мои родители, слава Богу, оба живы-здоровы. И, наверное, я не вправе давать их поступкам какую-то оценку. Мама с папой — люди живые, со страстями. Они и ревновали, и любили друг друга. Это происходило на моих глазах, конечно, но зато было честно и искренне.
Но в какой-то момент у родителей дошло доразвода,и некоторое время мы жили порознь — я оставался с мамой. А потом родители опять сошлись. Когда у отца была другая семья, было трудно. Конечно, мне не хватало «слова отца», что очень важно для ребенка к окончанию школы, в переходном возрасте. Ну, ничего, справились. Основным воспитателем, конечно, была моя матушка.
— Сегодня ученик, возвращаясь из школы, сразу включает телевизор или компьютер. А Вы чем увлекались?
— Любимой игрой была лапта. А что касается компьютера, то он, по-моему, заменил людям вообще все. И дети уже в школе на него подсаживаются и тратят огромное время не на общение, а на виртуальный мир.
Я абсолютно не компьютерный человек и предпочитаю, чтобы техникой занимались специально обученные люди. И еще я не люблю анонимного общения.
— Что особенного Вы можете рассказать о дворе своего детства?
— В мое время дворы в центре города резко отличались от дворов пригорода. Да и выходили мы не во двор — это у нас называлось «пойти погулять на улицу». Так что можно сказать, что «дворы» кочевали от одного дома к другому. Двор как субкультуру знает более взрослое поколение. Александр Збруев, с которым унасобщая гримерка в «Ленкоме», часто вспоминает о своем арбатском детстве. Это был действительно особенный двор. Вообще Москва 50-х годов, 80-х и нынешнего времени резко отличается. Я родился на улице Димитрова, сейчас это называется Якиманка. И теперь там живу, то есть вернулся туда. Я вижу тот же памятник, свою школу, гастроном. Для меня это знаковые места. Люблю место, где «Ударник», там каждый день два раза проезжаю. Ресторан «Поплавок», с которым тоже много связано. И возникают картинки: в этом месте вот что произошло… Какие-то события, чьи-то адреса… Так что ручеек, связывающий меня с детством, не засох.
— Так чем же отличались дворы центра от окраин Москвы?
— Я родился в центре, там во дворах были устоявшиеся традиции, но к тому времени, когда я пошел в школу, мы переехали в Чертаново. Он тогда только строился, и там еще не сформировалась атмосфера, не сложились взаимоотношения между детьми.
— И как Вы выстраивали отношения с соседскими ребятами?
— Просто так болтаться мне всегда было некогда. Приблизительно с 3-4-го класса мы, если собирались с ребятами, то в основном поиграть в хоккей. Недалеко от дома была площадка. Так что свой двор я помню именно в спортивном плане.
Это было то место, куда мы обычно бежали после уроков, забывая о домашних заданиях, потому что во дворе мы впервые чувствовали глоток свободы и старались завоевать свое место под солнцем.
— А отношения с девочками как складывались?
— Конечно, девчонок за косички дергали. Бесились на переменках и обливались компотом. Но не исподтишка, а это было что-то вроде дуэли. Честно говоря, я был маменькиным сынком. Паинькой, можно сказать. И особого внимания на девочек не обращал. Ну, а девочки раньше нас созревали и первыми стали к нам приглядываться.
— У Вас было какое-нибудь прозвище?
— Сокол.
— Не поверю, чтобы Сокол никаких хулиганств не устраивал!
— В школе шалили, и отца на педсовет вызывали. Только не помню за что. Меня никогда не наказывали и не секли. Отец просто разговаривал по-мужски. А на улицах, бывало, и дрались: Чертаново хулиганским был районом. И ножи были. Хотя я драться, честно говоря, боялся.
— Тогда улица была более опасной, как Вы думаете?
— Думаю, что сегодня улица гораздо опаснее из-за вседозволенности и доступности чего угодно, в том числе наркотиков, оружия. Если раньше и дрались, то брались за дубины, а сейчас чуть что, выясняя отношения, уже хватаются за пистолеты.
— Вы в армии служили?
— У меня в институте военная кафедра была. Армия — это, конечно, важно. Но без дедовщины. Когда слышу о развале армии, милиции, правоохранительных органов — мне обидно. Потому что у меня много друзей в погонах.
— Часто встречаетесь со своими школьными друзьями?
— Все они живут своей жизнью. Это большая редкость — встречаться чаще.
