Алексей Кортнев: «Я не сразу созрел для отцовства»

— Алексей, у Вас четверо сыновей. В наше время это круто! Какие эмоции Вы испытываете по этому поводу?
— Какие эмоции? Если говорить о каких-то понятных чувствах… В основном, пожалуй, удовольствие. Потому что мне нравится с ними общаться. Мальчишки все разные: и по возрасту, и по темпераменту. И я очень рад этому обстоятельству.
— А чувство гордости испытываете?
– Не думаю. Гордость, я полагаю, можно испытывать, когда я их всех выращу и поставлю на ноги. Когда они состоятся во всех смыслах. А пока рано гордиться…
— Просто так уж получилось? Случай, но не несчастный, да?
— Да! (Cмеется).
— Алексей, давайте уточним для наших читателей: Ваш старший сын Артемий уже студент…
— Да, ему двадцать, и он ищет себя. Взял академический отпуск (учился в Академии управления) и сейчас занимается фотографией. В общем, мечется. И я, откровенно говоря, не знаю, что делать. Но, с другой стороны, я в его возрасте точно так же метал-ся, поэтому каких-то моральных оснований сердиться на него или что-либо приказывать ему у меня нет. Но я, естественно, сильно волнуюсь. В моем случае все как-то сложилось, я определился, а вдруг у него не получится так же удачно? Конечно, я беспокоюсь.
— В Интернете была информация, что Артемий продавал билеты на Ваш мюзикл. Воспитываете в сыне трудовую этику?
— Он таким образом подрабатывал, учась в Академии. Я, в прин-ципе, всячески приветствую желание молодого человека самому зарабатывать. Главное, чтобы это не вредило учебе. К сожалению, с учебой пока не все гладко. Но будем верить в хорошее.
— Второй сын – Никита…
— Он учится в школе, ему двенадцать лет. У него, слава богу, все хорошо. Правда, мы перевели его из одной школы в другую. Он долго учился в «Класс-Центре» Сергея Казарновского – школе с театральным уклоном. Никите там, конечно, все нравилось, и мы с его мамой радовались, что у него все хорошо складывается. Но в результате при тестировании выяснилось, что знания по базовым предметам (языкам, физике, математике и т.п.) оставляют желать лучшего. Тогда мы приняли решение перевести его в крепкую общеобразовательную школу без всякого выпендрежа, но зато с хорошим классическим образованием. И сейчас он учится рядом с домом, на Ходынском поле, в огромном образовательном центре. Сначала, правда, оценки стали хуже, а потом выправились, все нормализовалось. И тут я немножко успокоился.
— Сколько у Вас тревог! Судя по всему, Вы не «воскресный папа», поскольку постоянно участвуете в жизни сыновей, даже после расставания с их мамами…
— Именно «воскресным», в моем случае, я и не могу быть. Просто потому, что по воскресеньям я, как правило, работаю больше, чем в остальные дни. Но, к моему большому сожалению, мы дей-ствительно видимся не очень часто. Правда, разговариваем по телефону и обсуждаем свои дела практически ежедневно.
— Значит, отношения сложились доверительные и неформальные?
— Мне хочется думать – да. То, что они могут со мной поделиться всем, что происходит в их жизни, всем, что их волнует, – это точно.
— Наверное, в этом есть и заслуга их мам, Ваших бывших жен – певицы Ирины Богушевской, актрисы Елены Ланской, – которые интеллигентно подошли к вопросу…
— Конечно! Но, с другой стороны, если бы эти женщины не были такими интеллигентными, выдержанными, достойными, мы бы с ними никогда не влюбились друг в друга и не завели бы детей.
— Имена троих Ваших сыновей начинаются на «А». В этом есть какой-то особый смысл? «А» – первая буква в алфавите?
— У нас сложилась такая традиция в семье. Мой отец Анатолий, я Алексей. И жену зовут Амина…
— А Никита почему выпал из этого ряда?
— Когда давали имя Никите, мы с Леной были в небольшой ссоре. Потом, конечно, помирились, но Никитка остался Никиткой. Наверное, это даже хорошо. Он – приятное исключение.
— Вы рано стали отцом?
— В двадцать два года.
— Сразу обнаружили в себе отцовские чувства?
— О, нет! Сейчас я понимаю, что только после тридцати лет, с рождением третьего ребенка, я, что называется, «созрел». И кардинально изменил свое отношение и к отцовству, и к самому понятию «семья». Должен сказать, что и со старшими детьми по-сле этого мы существенно сблизились, наши отношения стали более теплыми и доверительными. Наверное, я в конце концов чему-то научился…
— Есть ошибки, которые Вы совершили в воспитании старших детей и которых хотели бы избежать в воспитании младших?
— Я думаю, самая большая ошибка состоит в том, что мы с их мамами не смогли сохранить семьи. При том, что мы по-прежнему дружим и прекрасно друг к другу относимся. Да, мы со старшими сыновьями часто видимся, постоянно общаемся, но я не могу дать им ощущения полноценной семьи. К сожалению, я их лишил этого очень важного момента. С моими младшими этого не произойдет ни в коем случае!
— Кстати, расскажите о младших…
— Арсению пять лет, Афанасию два года.
— На кого они больше похожи – на Вас или на Амину?
— Они очень разные. Сенька, несомненно, холерик, Афоня – флегматик. Сенька, пожалуй, больше похож на маму, Афонька – на меня. Так мне кажется. Во всяком случае, сейчас это так, но они же подрастают и поэтому все время меняются.
— Сказки на ночь в Вашей семье принято читать?
— Принято, но, как правило, это делает нянечка, потому что когда дети ложатся спать, меня в это время часто просто нет дома.
— А Вы следите за тем, что им читают?
— Конечно! Мы сами покупаем детские книжки и следим за тем, какие книги им дарят.
— А мультики они какие предпочитают – про нашего Чебурашку или про импортных покемонов?
— Мне кажется, покемоны уже вышли из моды. Мои мальчишки любят Смешариков. Они с ними дружат, общаются. Я против этого ничего не имею, потому что это умные и добрые персонажи и занимательные истории, изложенные хорошим современным языком…
— Говорят, что «Ежика в тумане» понимают только наши дети, а для американских он все равно что бином Ньютона…
— Мои «Ежика» вполне хорошо воспринимают. А Сеня еще очень любит японские мультики Миядзаки – «Унесенные призраками», «Ходячий замок Хоула». Это, казалось бы, совсем уж взрослые истории, романтические и пугающие. Но он от них прямо без ума! Вообще, я стараюсь полагаться на свой вкус в выборе того, что должны смотреть мои мальчишки. Например, канал «Nickelodeon» они не будут смотреть никогда, потому что там чудовищная, на мой взгляд, мультипликация.
— То есть Вы за домашнюю цензуру? А когда дети станут постарше, тоже будете запрещать?
— Думаю, да. Иногда грамотно запретить – это очень важно. Никакой вседозволенности в нашей семье нет.
— Значит, Вас нельзя назвать либеральным отцом?
— Думаю, я достаточно либеральный, но всему есть предел.
— Будете ограждать своих детей от насилия, крови, грязи, пошлости?
— Конечно!
— Алексей, Вы спортивный человек. А своих сыновей к спорту как-то приобщаете?
— Да, конечно, старшенькие уже катаются на горных лыжах. Никита занимается и фехтованием, и боксом, пока выбирает, что ему понравится больше. Сеня занимается коньками и горными лыжами. Причем довольно успешно.
— А им понравилось, что Вы согласились принять участие в проекте «Ледниковый период»?
— Конечно, все смотрят, болеют…
— Уже чувствуете поддержку сыновей! А о дочке не мечтаете?
— Вы знаете, не могу сказать, что мечтаю, но мы с Аминой, конечно, сделаем попытку родить дочку. Может быть, получится.
— Имя девочки тоже будет начинаться на «А»?
— Да! Не будем изменять традиции!