Восхищение

Ребенок получает первые уроки восхищения от родителей, для которых он самый лучший на свете. На «Мастерской общения» один из подростков определил это чувство как «смесь удивления и чего-то прекрасного».

И как мы огорчаемся и замолкаем на полуслове, если, сделав что-то хорошее, слышим равнодушное «ну и что», а иногда даже и грубое «а кто тебя об этом просил»… Нас оборвали в момент, когда наше настроение, наши чувства собирались воспарить. Восхищение похоже на свет, который озаряет хмурые будни. В нем много позитива. Но, как и во всем, в воспитании, сохранении и взращивании этого чувства нужна мера.

Чтобы захватило дух

Откуда оно берется? В психологическом словаре восхищение определяется как чувство радостного удовлетворения, состояние очарованности, восторг. Оно кратковременное и сильное. Его функция, скорее всего, – пробудить инициативу. Чувство восхищения созидательно для того, кто его испытывает. Оно необходимо, чтобы мы находили друг друга и то дело, которым хотелось бы заниматься.

Всем знакомо восхищение природой и искусством. А что происходит с нами, когда мы увлечены человеком, восхищаемся им? Мы можем приписать ему то, что сами выдумали. Мы фантазируем. Но человек – он не из наших фантазий, а из реальности. Когда мы, наконец, видим эту реальность, то, бывает, испытываем разочарование – и обиду за это разочарование «вешаем» на несостоявшегося кумира. Он-то ни в чем не виноват – причиной всему наше затянувшееся восхищение…

Для многих родителей таким объектом любования становится собственный ребенок. Но разумный родитель все-таки видит свое дитя реальным – и при этом ожидает и верит, что тот способен развиваться и достигать большего. Тогда и у ребенка не формируется сверхожиданий, ему не грозят сверхразочарования. Спектр его самооценки находится в обозримых пределах и не деформирует его развитие.

Бремя идеала

Что происходит, когда ребенок становится объектом неуемного восхищения? Вспоминается такой случай из практики. На прием пришла мама с 8-летним ребенком. Сын категорически отказывался идти в школу. Эта пара до сих пор у меня перед глазами, хотя прошло очень много лет. Высокая, худощавая, с измученным взглядом, неопределенно одетая женщина и малыш (почему-то хочется его именно так называть) с картины Рубенса: розовощекий, рыжий, пухленький, «кровь с молоком». Зайдя в кабинет, мама, опережая сыночка, метнулась к столу, выложила сверток с конфетами. И вполголоса пояснила: когда ребенок не захочет что-либо делать, надо будет подкармливать его конфетами. Это его любимые, добавила она. У нее было несколько устаревшее представление о работе психолога. Вот сейчас тот возьмет ребенка, протестирует его, затем что-то сделает, что-то скажет маме и… все будет хорошо.

Но обычно семейный психолог принимает всю семью в том составе, в котором она пришла. И уже с этого начинается работа. Оказывается, можно не жаловаться на какого-то члена семьи и не надеяться, что с ним что-то сделают, а обо всем говорить в присутствии друг друга. Я попросила маму остаться. А конфеты отодвинула, сказав при этом, что очень здорово, что он любит такие вкусные конфеты. И он их обязательно съест, когда закончится прием, а длится он всего час… С конфетами разобрались.

И вот что я узнала. Мальчик был единственный и долгожданный. Рано пошел, рано начал говорить, рано выучил буквы и даже научился читать. Попутно мимоходом и с осуждением упоминался папа, который почему-то без должного восхищения относится к успехам отпрыска. Периодически в мамин восторженный монолог вступал мальчик и рассказывал о себе довольно фантастические вещи. Видит поделки в кабинете и говорит, что он может так же и даже лучше. А там не детские рисунки – профессиональные картины и статуэтки… Тем временем рассказ мамы подходит к кульминации. Ребенок пошел в школу. Первый класс удалось пережить. Мальчик был достаточно, с опережением подготовлен. Но… судя по рассказу, он в классе не учился, а предъявлял себя. Попалась понимающая, по словам мамы, учительница. Но… одноклассники за год всему, так или иначе, тоже научились. К весне уже никто никого не опережал, и восхищаться было нечем. Во втором классе разразилась трагедия. Класс пошел дальше, а наш герой был обижен равнодушным к себе отношением. Да еще и учительница сменилась. И тогда мальчик отказался ходить в школу…

Понадобилась очень долгая и очень непростая работа. Мама была в отчаянии, поэтому с готовностью слушала и менялась. И постепенно отрывала восторженный взгляд от единственного объекта восхищения и переводила его на будничный, серый, но все же реальный мир. Мальчик медленно и неохотно отказывался от болезненного для себя способа восприятия окружающей действительности. Сравнения себя с другими сменились на малюсенькие собственные продвижения вперед относительно себя прежнего. Сначала научился более или менее видеть себя реального, затем и других стал немного различать. Это большая работа, может быть, ведется им и до сих пор. Молодец мама: она не стала воевать со всем миром за то, что не оценил и не восхищается ее ребенком, а пришла разбираться. В ответ получила развитие своего ребенка, а не болезнь.