Александр Олешко: «Папа видел меня инженером, бабушка – священником»

Обаятельный джентльмен, защищающий участников телешоу «Минута славы» от строгого жюри. Перевоплощающийся в «Большой разнице» то в Эдуарда Хиля, то в Джулиана Ассанджа, то в еще полсотни персонажей. Да так, что и не узнаешь его! Александр Олешко – актер театра и кино, а также телеведущий. Кишиневский мальчишка, который сам себя сделал. Прошедший через одиночество, непонимание и бедность к нынешней славе и медным трубам.

— Mама рассказывает, что одно из первых предложений, которое я сказал в жизни – «Я хочу быть артистом». Так что для меня никогда не стоял вопрос «Кем быть?» Маленьким я наряжался во что-то и бегал дома с криками: «Я – алтист!» Или шел из школы в дождь и ветер, расстегивал куртку и представлял, что я в кино играю разведчика, который должен пробраться к своим, в штаб. Клубы пара из канализационного люка заменяли мне спецэффекты на съемках.

— Ваши родители из творческой среды?

— Нет, они никакого отношения к театру не имеют. Папа, правда, играл в молодости на саксофоне, а мама неплохо поет. Но профессии у них самые обычные: мама работала в суде, папа был главным инженером и автором одной из методик по виноделию, отчим работал в строительстве. Вообще, в семье не очень понимали, откуда у меня такая идея – быть артистом.

— Наверное, из телевизора?

— На меня огромное впечатление произвел цирк, куда я первый раз сходил еще совсем маленьким.

— А что именно потрясло – клоуны, акробаты?

— Всё! Это был культурный шок! Другой мир! Оркестр, музыка, блестки, дирижер в блестящем пиджаке! Это же умереть можно было от счастья! Я просто заболел цирком. Я в детстве собирал всё, что связано с цирком, – значки, фигурки клоунов, брелки, календарики, вырезки из газет… Любимый фильм детства – «Мой любимый клоун» с Олегом Меньшиковым. Я раз десять на него ходил – смотрел на закулисную жизнь. Попасть за кулисы было моей несбыточной мечтой. Я пытался подружиться с артистами, с администрацией. Но мне каждый раз объясняли: детям нечего делать за кулисами.

— И что в итоге: так и не удалось пробраться?

— В конце концов я познакомился с Олегом Поповым, приехавшим в Кишинев на гастроли. Я узнал, в какой гостинице он остановился, и позвонил в номер: «Здравствуйте, Олег Константинович! Это Саша Олешко. Я мечтаю стать артистом цирка. Что мне делать?» Попов посоветовал: «Первым делом – не звонить мне!» Но я позвонил еще раз, потом поздравил его с днем рождения. Подарил ему фотоальбом о Кишиневе и пластмассовый виноград. Мне казалось, что это позарез нужные ему вещи. А на мой день рождения Олег Попов провел меня за кулисы.

— А где прошло Ваше первое выступление? На утренниках в садике пели?

— Я и до утренников много успел. Зимой мы, например, ходили колядовать: пели, танцевали, стихи читали. Нам за это давали фрукты, конфеты, даже какие-то деньги. А в саду я брал скакалку в качестве микрофона и пел «Айсберг» или что-то еще из репертуара Пугачевой. Воспитатели рыдали от смеха! Это была одна из первых моих пародий. А еще меня часто забирали из сада на разные торжественные церемонии. Ни один памятник в Кишиневе не открывался без меня. Я пел «День Победы» или «Четыре таракана и сверчок». Потом вместе с партийными деятелями возлагал цветы, фотографировался для газеты, мне дарили шоколадку и увозили обратно в садик.

— В школе, похоже, выступали еще больше. На учебу время оставалось?

— С точными науками не складывалось. Но в остальном я был примерным учеником и даже активным пионером. Мне постоянно вручали грамоты как ударнику учебы, почетному ленинцу…

— Закончив восемь классов, Вы уехали в Москву в цирковое училище. Каково было четырнадцатилетнему мальчику жить в незнакомом городе в общежитии?

— Я не жил тогда в общежитии. Мама настояла, чтобы я снимал квартиру. Родители ее оплачивали, пока не лишились работы. Но сейчас я понимаю, что мне не хватало энергетики общежития и общения. Я был очень одинок. Вечерами плакал…

— И не стесняетесь в этом признаваться? Ведь мужчины не плачут!

— По-моему, это стереотипы. Любой чувствующий человек плачет. И кстати, мужчинам, как и женщинам, даны ведь слезные железы. Для чего они? Я, например, могу заплакать от фильма, который меня потряс, от великолепной музыки.

— Как Вы считаете, мальчиков вообще надо воспитывать иначе, чем девочек? Или природа своё возьмет, и девочка все равно станет женственной, а мальчик – мужественным?

— Меня воспитывали в уважении к труду. И в понимании того, что мужчина за многое должен быть ответственным. Что он должен быть сильным. И дело не только в физической форме. Хотя мне сложно рассуждать, детей пока у меня нет.

— Как Вы справлялись с бытом – готовили сами?

— Готовил я нечасто. В выключенном холодильнике хранил книги. Еды в магазинах тогда не было. Иногда не ел по 2–3 дня, открылась язва, в общем – кошмар.

— Экономили?

— Экономить и зарабатывать любыми способами приходилось позже – я и вагоны разгружал, и официантом работал, и инструктором в тренажерном зале. А тогда, в 14 лет, все деньги, которые присылала мама, тратил не на еду, а на покупку галстуков и рубашек. Мне очень хотелось иметь большой гардероб. Я собрал около двухсот галстуков и сотню рубашек. Я могу и сам перешить одежду, смастерить что-то, подушку расшить бисером. Это, наверное, от деда. Он неплохо портняжил.

— После циркового Вы поступили еще и в Щукинское училище. А какую профессию советовали выбрать родители?

— Родители хотели видеть меня инженером. Папа говорил, что поступление в цирковое училище – это ерунда, все это детство, это пройдет. А бабушка вообще хотела, чтобы я был священником. Я же просто разрывался от творческой энергии, ее нужно было куда-то отдавать – в роли, в песни, в танцы… В 14 лет я фактически поставил родителям ультиматум: если не отпустят в Москву – убегу. Мама до сих пор страдает из-за того, что я уехал, но понимает, что это был единственно верный путь. И в Щукинское училище позже уже она посоветовала мне поступить.

— Легко ли было пробиться в кино? Помните свои первые съемки?

— От режиссеров постоянно приходится слышать практически одну и ту же фразу: «Ой, как здорово Вы смотрелись бы в нашем фильме, как жаль, что у нас нет для Вас роли!». Так что приходилось искать самому. И настаивать, чтобы меня все-таки просмотрели. К примеру, Светлана Дружинина не хотела меня брать в «Тайны дворцовых переворотов» даже на маленький эпизод. Но я нашел подходящую фотографию, настоял, чтобы ее посмотрела ассистентка, а потом и сама Дружинина. И она сразу: «Смотрите, а на фотографии ничего! Возьмем на эпизод». В этом эпизоде я должен был плакать, и Дружинина сказала, чтобы мне в глаза накапали глицерина. Я говорю: «Не надо, что вы, я же актер! Я все сделаю сам!» И заплакал. А для следующего дубля заплакал так, чтобы, по ее просьбе, было больше слез из левого глаза, где камера стоит. Мне очень хотелось ей понравиться. В итоге моя роль была максимально расширена, я снялся в двух сериях. А на озвучке Дружинина даже пожалела, что я мало у нее снимался.

— Вы недавно отметили своё 35-летие. Неплохая дата! Как по-Вашему – Вы сейчас добились всего, о чем мечтали?

— Конечно, нет. Я еще не сделал ничего такого грандиозного, чтобы даже давать эти интервью. Но детские мечты сбылись. Когда я вижу себя на телеэкране или в журнале, до сих пор иногда думаю: «Как, неужели это произошло?»

— Родители, наверное, смотрят все программы с Вашим участием?

— Смотрят, и я думаю, что это естественно. Для любого родителя успехи ребенка – это самая большая радость.

— Вы сейчас сами преподаете – в том числе детям в Детской академии «Останкино». Легко вошли в роль учителя?

— Педагогом я себя не считаю. Учитель – это дар свыше. Мой художественный руководитель в театральном вузе Владимир Владимирович Иванов – это учитель от бога. А я говорю с ребятами как друг, как старший товарищ. Рассказываю им, что ждет впереди. Честно отвечаю на все их вопросы. И честно занимаюсь актерским мастерством, передавая эстафетную палочку, которую мне когда-то вручили мои педагоги. Главное, что происходит в этой школе – детям помогают найти ответы не только на творческие вопросы, но и на самые главные: кем быть, кем стать, как сделать так, чтобы жизнь была радостной, счастливой и плодотворной. Судя по тому, что на занятия постоянно приходят и родители, которые хотят быть причастны к этому процессу, – что-то у нас получается.

— А что бы Вы посоветовали родителям, если бы они задали Вам вопрос: как воспитывать ребенка?

— К ребенку нужно быть очень внимательным. Нужно вовремя услышать, что он хочет. Уважать его выбор и всячески ему помогать. Кстати, мы сейчас с Игорем Угольниковым в театре Сатиры репетируем спектакль «Дураки» по пьесе Нила Саймона. Добрый, юмористический, музыкальный. И я думаю, посмотрев его, родители тоже найдут для себя ответ — как сделать так, чтобы их ребенок стал хорошим человеком.

фото из личного архива Александра Олешко