Не понимаю, и все тут!

Наверно, отправляя ребенка в первый класс, все родители мечтают, что он будет хорошо учиться, а быть может, станет гордостью школы, ведь он уже в 5 лет читал, так умно рассуждает… Начало учебы соответствует мечтам, но в какой-то момент – второй, третий, восьмой класс – вдруг начинаются слезы, истерики: «Не понимаю, не буду, не хочу учиться!» Родители делают всё возможное: объясняют, помогают, но все их усилия наталкиваются на глухую стену. Стену детского «не понимаю». Что это за явление и в чем его причина? Давайте разберемся.

«Драмкружок, кружок по фото…» или творческие ожидания

Мама восьмилетнего Илюши договаривается о встрече с психологом. Мальчик талантливый, но ленивый, ведет себя в классе хорошо, но «ничего не понимает, особенно математику». Переговоры оказались нелегкими и сразу навели меня на невеселые мысли. У Илюши каждый день расписан по минутам. По утрам у него «окно» только в полвосьмого – потом бассейн, потом школа, потом… потом… Математический класс немецкой гимназии, художественная школа, музыка, шахматный кружок, верховая езда по субботам…

Пока мама сетует на Илюшины лень и равнодушие, он отрешенно смотрит в окно. На ветку уселась птица. Мальчик еле заметно шевелит губами, слабо улыбается. «Любишь наблюдать за птицами?» − прервала я мамин монолог. Илюша вздрогнул, улыбка слетела с его губ, он промолчал. Мама продолжает. Они с отцом создали для мальчика все условия для «гармоничного развития». И как бы между прочим: «Да, еще он пишет стихи, но кто же этим не увлекался в детстве». 12-часовой рабочий день для восьмилетнего мальчика – непомерная и губительная нагрузка, говорю я, но мама остается глуха. Увы, вскоре ребенку поставили диагноз − истощение нервной системы. Какое уж тут гармоничное развитие…

А ведь то, что у Илюши не было друзей-сверст-ников, что он общался только с учителями, тренерами и репетиторами, маму не особенно волновало. «Зачем терять время на пустые разговоры и бестолковую беготню?» И то, что ее сын писал не по-детски взрослые строчки об одиночестве и свободе, воспринималось как никчемное занятие. «Вы что же, считаете, что он поэтом будет?»

Очень постепенно она сдавала свои позиции: разрешила сыну разок остаться дома, пропустить тренировку, не разобрать новый шахматный этюд… Прорыв наступил в тот момент, когда мама смогла честно ответить на вопрос: «Почему вам так важны успехи сына во всех областях?» – «Да потому что гениев любят, а посредственность презирают, и это так обидно!» И взрослая женщина вдруг расплакалась от накатившей на нее давней обиды на своих родителей. В детстве все лавры гения и умницы доставались ее старшему брату. Ей же, отнюдь не лишенной способностей, оставалось только смотреть на брата снизу вверх…

Создавая жесткую школу воспитания для Илюши, мама пыталась через сына реализовать то, чего не смогла развить в себе самой, и проглядела его истинные таланты и способности. Илюша вырос, живет в Германии и действительно пишет стихи.

Завышенные родительские ожидания – это чаще всего «наследники» нереализованных амбиций самих родителей. Это мешает увидеть и поддержать в детях их собственные таланты, создает стресс и перегрузку, мешает ребенку становиться ответственным и самостоятельным, когда он сталкивается с трудностями в своей жизни и в учебе.

Ужас без причины…

Очень часто за отчаянным «не понимаю» скрываются страхи, нередко кажущиеся взрослым нелепыми и смешными. Семиклассник Коля. Учился хорошо, без особых проблем, особенно нравилась математика. Но вот пошла новая тема − алгебраические переменные, – и тут началось. Двойка за двойкой. Впадает в панику, разбираться не желает, выбегает из класса, прогуливает уроки. Учитель разводит руками: похоже, у ребенка нет математических способностей… Но почему до сих пор на его способности никто не жаловался?

Стали потихоньку разбираться. «Расскажи о себе, что ты любишь, что тебе интересно?» Оказывается, интересно Коле, как устроены всякие механизмы, больше всего – космические ракеты. Вместе считаем, сколько нужно топлива, чтобы долететь до Луны, и за какое время… Я уточняю, сомневаюсь, соглашаюсь. И убеждаюсь – нет тут никаких патологий и нарушений мышления! Рассуждает ясно, логично, умеет поставить задачу и найти ответ… Постепенно подбираюсь к злосчастным переменным. Если ракета за Х дней долетела до Луны, то за сколько… Вдруг Коля бледнеет, вскакивает, покрывается холодным потом: «Меня тошнит!» Похоже на сильный приступ страха. Тут уж не до задач.

Оказывается, в пятилетнем возрасте Колю напугали в деревне соседские ребята – пошутили, закрыли в чулане, а потом и забыли про него. Мальчик долго кричал, звал взрослых, но никто не услышал. До вечера он просидел в темном сыром чулане, где повсюду на стенах была паутина с пауками, дрожал и ждал, что они набросятся и выпьют из него всю кровь… Отец, кадровый офицер, еще и накричал тогда на мальчика: «Ты что, девчонка, пауков бояться? Чтобы я больше этого не слышал!» Так сформировался страх, который со временем, казалось, забылся. Но вот учительница пишет на доске мелом знак «Х», кусочек мела ломается, и это уже точно как тот самый страшный паук из чулана… Страх ожил и уже не отпускал…
Как бы длинна и причудлива ни была цепочка травматических ассоциаций, определить причину страха бывает вполне возможно. Важно знать внешние признаки этой психологической ситуации – резкое изменение поведения ребенка, которое становится несколько нелепым и неадекватным, вспышки агрессии, уход в себя, с виду беспричинное «замирание»…

Дела семейные

Симптом «непонимания» может возникать у детей в семьях с постоянной грозовой атмосферой, «разборками» между родителями или угрозой развода. Для детей такая обстановка всегда связана с сильным страхом и напряжением. «Я тут ничего не понимаю», – говорит Рита матери, заранее зная, что мама с физикой «на вы». «Спроси у отца», – сердится мать. Папа объясняет, мама ненадолго смягчается, ребенок выдыхает удовлетворенно – вечернего скандала удалось избежать. Это поведение становится выгодно всем – и родителям, и ребенку. Одна беда – он попадает в ловушку и теперь вынужден всегда хоть что-нибудь, да «не понимать». Рассказывая психологу о трудностях ребенка, родители далеко не всегда сознают, что их история совсем не про школьную науку, а про них самих. Ясно одно: маленький человек не в состоянии контролировать отношения между взрослыми, поэтому какое-то серьезное решение о своих собственных отношениях им нужно принять самим.

Старайся, не старайся…

Крупнейший американский психолог Мартин Селигман работал с понятием так называемой выученной беспомощности детей. Формирование – «выучивание» – такого беспомощного состояния происходит довольно быстро, если оценка поведения и успехов ребенка со стороны взрослых перестает зависеть от его усилий. Маленький человек замечает: как бы он ни вел себя, плохо ли, хорошо ли, последствия всегда одни и те же. Иначе говоря, напрочь пропадает обратная связь между действием и его последствием или результатом. Ребенок не видит, не понимает этой связи, и в итоге его непонимание распространяется на весь окружающий мир.

Девочка Маша ходит в первый класс с большой охотой, ей всё в школе нравится. Но вдруг ребенка словно подменили: интерес стремительно улетучивается, она не хочет делать уроки, с неохотой идет в школу. Случайно родители узнают, что в классе появился новый учитель, который требует выполнять работу над ошибками. Что ж, сначала Маша делала это охотно, поскольку сама видела свои ошибки и знала, как их можно исправить. Но учитель даже после прекрасно выполненной повторно работы всё равно ставит заниженную оценку. С его точки зрения, это справедливо. Ведь ошибка-то всё равно была допущена. Маша очень расстроена. Для нее исчез всякий смысл исправлять ошибки. И родители, пытаясь помочь девочке, наталкиваются на глухое сопротивление. Ведь как бы хорошо она ни работала над ошибками, оценка не улучшается. Мотивация к учебе стремительно, в течение двух-трех дней, исчезает. Родителям, к счастью, удается убедить учителя поощрять ребенка, но интерес к школе восстанавливается очень и очень медленно.

Выводы из сказанного неоднородны

В одних ситуациях − как с психологическими травмами – виноват случай, в других… Впрочем, этих других, когда ответственность во многом лежит на нас, взрослых, гораздо больше. Поэтому нам всем, и родителям, и учителям, и психологам, надо внимательнее относиться к нашим детям – неокрепшим, ранимым, и да – неидеальным. А основой этого внимания может быть только одно – наша любовь к ним.