Виктор Сухоруков: «Я сам вручил себе „Оскара” – всего за 35 долларов!»

— Виктор Иванович, признайтесь: с детства мечтали стать актером?
— Сперва мечтал быть киномехаником, чтобы бесплатно смотреть кино. Еще поваром, потому что детство было не очень сытое, – думал, вот уж наемся, да еще и домой принесу. Потом хотел быть дамским парикмахером. Именно дамским, потому что у девчонок есть над чем «поколдовать», а фантазер я жуткий! Но когда решил стать актером, все остальные мечты мгновенно «умерли»…
— Это правда, что мама Вам говорила: «Не ходи в артисты! Лучше иди на фабрику, невесту найдешь»?
— Она не запрещала, но отговаривала: «Куда ты лезешь? Там все по блату, там разврат. Это не наш мир, ты там никому не нужен». Жили мы бедно – в казарме, в одной комнате впятером. Мама с папой на фабрике работали. Я мечтал рисовать, но для этого нужны были краски и бумага. Хотел записаться в хореографический кружок, но пришлось бы покупать тапочки, лосины.
Лыж, коньков и мячей у меня тоже никогда не было. Поэтому пошел на танцевальный: там формы не требовалось, и я три года оттанцевал в семейных трусах и сандалиях. Вот там как раз меня и подсмотрел главный режиссер Орехово-Зуевского народного театра Юрий Леонидович Гринев.
Еще открою маленький секрет.Я в три года заболел скарлатиной, получил осложнение на уши и стал почти глухим. И решил разбиться
в лепешку, но победить глухоту. Познакомился с уникальным врачом – Валентиной Александровной Терещенко, шел на все эксперименты, операции, с корнем вырывал гланды, аденоиды, полипы, вычищал уши и носоглотку, пока не начал слышать. На это ушли годы – только к призыву в армию я почувствовал себя полноценным…
Но уже в 12 лет я ездил на Мосфильм на пробы. Прочел объявление в «Пионерской правде», погладил трусы и с сорока копейками в кармане отправился в Москву. Помню, меня показывали режиссеру. Я, конечно, могу ошибаться, но мне сейчас кажется, что это был молодой Андрон Кончалов-
ский. Сижу, он со мной разговаривает, и я по губам (!) стараюсь понять, что он говорит. Тут он меня, видимо, «раскалывает» и вдруг как вскрикнет: «Да ты глухой, что ли?!» Я весь вздрогнул до пяток
и говорю: «Нет! Просто волнуюсь…» Я никогда эту историю
никому не рассказывал.
— Говорят, на вступительных экзаменах в театральный кто-то из педагогов, прослушав Вас, воскликнул: «Он либо сумасшедший, либо гений!»
— Уточняю: эту фразу произнес не «кто-то», а конкретно мой учитель Всеволод Порфирьевич Остальский. После этого он вытащил из кармана пиджака черную кожаную записную книжечку и занес туда мою фамилию. Думаю, в итоге я оправдал надежды Всеволода Порфирьевича и закончил вуз на одни пятерки. Вообще-то у нас был очень мощный курс – Таня Догилева, Юра Стоянов… Когда мы выпускались, кое-кого даже приглашал к себе в театр сам Товстоногов. В том числе и меня.
— Вы никогда не рассказываете о своих первых эпизодических ролях в кино. Я имею в виду ленту «С тобой и без тебя»…
— Рассказываю. Я назвал этот фильм первым в своей фильмографии по одной причине – потому что я участвовал. Другое дело, что Нахапетов вырезал меня. Но я же был двое суток в этом павильоне, наблюдал, как начинала сниматься Печерникова, а потом ее заменила Неелова, как все уходили обедать, а молодой Родион Нахапетов в черном пиджачке и красной рубашечке бродил по павильону и, видимо, обдумывал свои дальнейшие шаги. Я не называю другие фильмы, где пробовался, но участвовать не повезло. Такие, как «Звонят, откройте дверь!» Александра Митты или «Молодые». Кстати, совсем недавно, на одном из фестивалей, Митта вспомнил во мне мальчишку в штанишках с заплатками и признался: «Мы ведь хотели тебя снимать. Но директор меня отговорил: мол, на фига нам этот мальчишка из Орехово-Зуева? Придется же машину гонять – два часа туда, два обратно». А самый первый фильм, где мое лицо показали на экране, – это фильм «Ювелирное дело» (1983 год), в котором я сыграл бандита.
— У Вас было предчувствие невиданного успеха балабановских «Братьев»?
— Даже не думал об этом! Просто прочитал сценарий и понял, что он грандиозный. Сергей Бодров позвонил: «Витька, поздравляю! Это твой фильм!» Как в воду глядел…
— Если без ложной скромности, в чем, по-Вашему, харизма Виктора Сухорукова?
— В таланте. Значит, второго такого нету. А ведь этого могло и не случиться – я готовил себя к более скромной жизни. Но, значит, так где-то в секретариате Господа Бога распорядились, видя, как я этого хотел… То, что я сегодня из себя представляю, – это все мое. Всего этого я добился сам. Через потери, через жертвы. Может, именно поэтому что-то где-то в личной жизни и не сложилось, не построилось. Я сегодня, может, только потому и одинок, что всегда шел своим путем, сочинял и строил себя сам.
А это непросто.
— В автографах своим фанатам не отказываете?
— Никогда. Потому что сам всегда просил и очень горевал, когда мне отказывали. Мне уже 57 лет, но у меня хранится в семейном альбоме фотография Станислава Любшина в роли Иоганна Вайса в фильме «Щит и меч». Любшин дал мне автограф, когда я был пятнадцатилетним мальчишкой. Он написал: «Виктор! Всего тебе доброго! Слава Любшин».
— Это правда, что самый экзотический автограф Вы оставили на рогах оленя?
— Не только на рогах… Бывало, и на сиденье велосипеда, и на купюрах, паспортах, военных билетах, санитарных книжках… Но честно могу сказать: у меня от чрезмерного внимания голова кругом не идет. Я ведь внутрь себя умею смотреть, бывает и такое, что сам себе говорю: «Ну и урод ты, Сухоруков!» Хотя, признаюсь, бывает наоборот – хочется кричать: «Ай да Витька! Ай да сукин сын!» Вы не поверите, когда я в Лос-Анджелесе
был весной, пришел на бульвар «звездный», где «Оскара» вручают. Зашел в один из множества сувенирных магазинов, а там рядами, сотнями стоят любых размеров «Оскары». Я выбрал статуэтку в натуральную величину, выгравировал «Best actor Viktor Sukhorukov» и вручил ее себе за 35 долларов. Так что я оскароносец… (смеется). Теперь стоит у меня дома вместе со всеми наградами российской киноимперии.
— Одни про Вас говорят, что вы аскет, другие называют «тайным миллионером». А на самом деле?
— Я веду аскетический образ жизни. У меня нет лишних вещей, я их терпеть не могу – только пыль собирают! Но сразу хочу предупредить: живу хорошо и на фоне своих земляков из города Орехово-Зуево я, конечно, богатый человек. У меня двадцать брюк висят в шкафу, двадцать пар туфель, много рубашек – я очень люблю рубашки. Иногда смотрю на свой гардероб и думаю: «У меня же за всю жизнь столько не было!» У меня двухкомнатная
квартира в сталинском доме в центре Москвы. И мне этого достаточно. Нет ни хрусталей, ни золота, ни сберкнижек – я к этому равнодушен. Автомобили мне противопоказаны – у меня автофобия.
— Свои недостатки и достоинства знаете?
— Я слишком суетлив. Бываю не очень деликатен в разговоре. Зато я коммуникабельный, веселый. То, что из меня в кино сделали бритоголового дядьку, мне настолько несвойственно! Я крови-то не люблю: не драчун и уж тем более не убийца. Не изобретатель, не инженер, но в быту очень подвижный человек. Дружу с инструментами, могу красить, делать ремонт, фантазировать у плиты.
Что касается неактерских увлечений, то, конечно, это огород и дача. У сестры моей, Галины, садик с огородиком. Я ей люблю помогать, и, представьте себе, все, что сажаю, у меня приживается, родится и растет, несмотря ни на что. Видно, у меня рука легкая.